— Туман? — подсказал я.

— Да, дорогой. — Мать Луки одобрительно кивнула. — И они мне предложили важную работу. Вот какая я была необыкновенная!

Я метнул взгляд на Нико, но он был смущен не меньше меня.

— Какую работу? — спросил я. — И что случилось потом?

Миссис Кастеллан нахмурилась. Ее нож замер над арахисовым маслом.

— Ничего из этого не получилось. Твой отец меня предупреждал, чтобы я даже и не пробовала. Он говорил, что это слишком опасно. Но я должна была! Это была моя судьба! А теперь… Я все еще не могу выкинуть эти сцены из головы. От них все вокруг становится таким расплывчатым. Хотите печенье?

Женщина вытащила противень из духовки и вывалила десяток сгоревших до углей комочков на стол.

— Лука был таким добрым, — пробормотала Миссис Кастеллан. — Он ушел, чтобы меня защитить. Он сказал, что, если уйдет, монстры перестанут мне угрожать. Но я ему сказала, что монстры мне и не угрожают! Они сидят весь день у дома на дорожке и никогда ко мне не заходят. — Она взяла маленькую Медузу с подоконника. — Правильно я говорю, Миссис Медуза. Ни малейшей угрозы — Миссис Кастеллан посмотрела на меня, и лицо ее засияло. — Я так рада, что ты вернулся. Я знаю, ты меня не стыдился!

Я заерзал на месте, представив себе, что я девятилетний или восьмилетний Лука, сижу за этим столом и начинаю понимать, что у моей матери в голове шариков не хватает.

— Миссис Кастеллан… — начал я.

— Мама, — поправила она меня.

— Гм, ну да. А вы видели Луку после того, как он ушел из дома?

— Конечно же!

Я не понял, то ли она воображает это, то ли так оно и было. Но я вполне мог себе представить, что каждый раз, когда почтальон приходил к ее дому, она принимала его за Луку. Но Нико с надеждой подался вперед.

— Когда? — спросил он. — Когда Лука приходил в последний раз?

— Это… это было… ой-ой-ой… — Лицо ее помрачнело. — В последний раз он выглядел совсем другим. Ужасный шрам, и голос исполнен такой боли…

— А глаза? — спросил я. — Они у него были золотые?

— Золотые? — Она моргнула. — Нет. Что за глупость? У Луки голубые глаза. Прекрасные голубые глаза.

Значит, Лука был-таки здесь, и это случилось до наступления прошлого лета. До того как он превратился в Кроноса.

— Миссис Кастеллан? — Нико дотронулся до руки старухи. — Это очень важно. Он у вас ничего не просил?

Она нахмурилась, словно пытаясь вспомнить.

— Моего… моего благословения. Как это мило. — Женщина неуверенно посмотрела на нас. — Он отправлялся на какую-то реку и сказал, что ему нужно мое благословение. И я не отказала ему. Конечно не отказала.

— Спасибо, мадам. — Нико торжествующе посмотрел на меня. — Именно эта информация нам и была…

Миссис Кастеллан тяжело вздохнула. Она согнулась, и противень с печеньем полетел на пол. Мы с Нико вскочили на ноги.

— Миссис Кастеллан! Что?..

— О-о-о-о! — Она с воплем выпрямилась.

Я отпрянул и чуть не рухнул на кухонный стол, потому что ее глаза… ее глаза светились зеленым сиянием.

— Мое дитя, — прохрипела она низким утробным голосом. — Его нужно защитить! Гермес, помоги! Только не мое дитя! Только не такая судьба… нет…

Она ухватила Нико за плечо и принялась трясти, словно для того, чтобы до него дошло.

— Не его судьба!

Нико издал сдавленный крик и, оттолкнув ее, схватился за рукоять своего меча.

— Перси, сматываемся!..

Миссис Кастеллан вдруг начала оседать на пол. Я бросился вперед, успел подхватить ее, прежде чем она ударилась об угол стола, и посадил на стул.

— Миссис Кастеллан?..

Она пробормотала что-то неразборчивое и покачала головой.

— Ой, беда. Я… я рассыпала печенье. Как это глупо с моей стороны.

Женщина моргнула, и ее глаза снова стали нормальными… точнее, такими, какими были прежде. Зеленое сияние исчезло.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

— Прекрасно, мой дорогой. Просто отлично. А почему ты спрашиваешь?

Я кинул взгляд на Нико, и он одними губами сказал: «Уходим».

— Миссис, вы хотели нам что-то сказать. Что-то о вашем сыне.

— Хотела? — мечтательно произнесла она. — Да, о его голубых глазах. Мы говорили о его голубых глазах. Такой красивый мальчик!

— Нам пора, — взволнованным голосом сказал Нико. — Мы скажем Луке… мы передадим ему привет от вас.

— Но вы не можете уйти!

Миссис Кастеллан нетвердо встала на ноги, и я отшатнулся от нее. Конечно, глупо было бояться хрупкую старуху, но по тому, как изменился ее голос, как она ухватила за плечо Нико…

— Скоро здесь будет Гермес, — пообещала она. — Он захочет увидеть своего мальчика.

— Может быть, в другой раз, — сказал я. — Спасибо вам за… — Я опустил взгляд на сгоревшее печенье, разбросанное на полу. — Спасибо за все.

Мать Луки попыталась задержать нас, предложить растворимый лимонад, но я очень хотел поскорее убраться из этого дома. На крыльце она стремительно ухватила меня за кисть, и я чуть из штанов не выпрыгнул.

— Лука, ты хотя бы не лезь туда, где опасно. Обещай, что не будешь лезть, где опасно!

— Обещаю… мама.

Услышав это, Миссис Кастеллан улыбнулась, отпустила мое запястье, а когда закрывала дверь, я услышал, как она разговаривает со свечами: «Вы слышали? Он будет в безопасности. Я же вам говорила!»

Мы с Нико припустили бегом, и маленькие фигурки животных, казалось, ухмылялись, глядя на нас.

Вернувшись на утес, мы обнаружили, что Миссис О’Лири нашла себе приятеля.

В выложенном камнями кострище уютно потрескивал костер. Скрестив ноги, рядом с Миссис О’Лири сидела девочка лет восьми и почесывала адской гончей за ухом.

Девочка была какая-то невзрачная — тускло-коричневого цвета волосы и простое коричневое платьице. На голове повязан шарф, в котором она напоминала дитя первопроходцев, словно призрак из сериала «Домик в прериях» [5] или чего-то в этом роде. Девочка тыкала в костер палкой, и тот, казалось, пламенел ярче, чем обычный огонь.

— Привет, — поздоровалась она.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, — чудовище. Если вы полукровка и встречаете в лесу хорошенькую маленькую девочку, то обычно вам приходится вытаскивать меч и готовиться к отражению атаки. К тому же встреча с миссис Кастеллан здорово выбила меня из колеи.

Но Нико наклонился к девочке и сказал:

— Еще раз здравствуйте, госпожа.

Она смотрела на меня такими же красными глазами, как языки пламени. Я решил, что безопаснее всего будет поклониться.

— Садись, Перси Джексон, — велела она. — Обедать будете?

Аппетита у меня после сэндвичей с арахисовым маслом и горелого печенья не было вовсе, но девочка махнула рукой — и рядом с костром появился набор для пикника, изобилующий всякой всячиной: тарелки с ростбифами, печеной картошкой, морковкой, жаренной в масле, свежим хлебом и еще много такого, чего я сто лет не ел. В животе у меня заурчало. Настоящая домашняя еда, какую вроде бы все должны есть, но никогда не едят. Девочка протянула Миссис О’Лири двухметровую собачью галету, которую та с удовольствием принялась раздирать на части.

Я сел рядом с Нико. Мы взяли еду, и я уже собрался было приступить к ужину, но тут меня осенило. Я бросил немного пищи в костер, как мы это делаем в лагере.

— Подношение богам, — пояснил я.

— Спасибо. — Девочка улыбнулась. — Я как хранитель огня получаю свою долю с каждого пожертвования.

— Теперь я тебя узнал. Когда я в первый раз появился в лагере, ты сидела у костра в центре общей площадки.

— Ты тогда не остановился, чтобы поговорить, — кивнула девочка. — К сожалению, большинство не останавливаются. А вот Нико со мной поговорил. Он был первым за долгие годы. Все бегут мимо. У них нет времени посетить семью.

— Тебя зовут Гестия, — вспомнил я. — Богиня семейного очага.

Она снова кивнула.

Так значит, выглядела она восьмилетней девочкой. Я не стал спрашивать почему. Я уже знал, что боги могут принимать любую внешность, какую хотят.